Главная >  Публикации 

 

3.2. Ранние объектные отношения по Мелани Кляйн


назад

В нашем историческом обзоре следует упомянуть Мелани Кляйн (Melanie Klein), которая в рамках психоанализа обратила внимание на ранние объектные отношения. С конца 20-х годов она занималась рано интериоризированными объектными отношениями и исследовала их детерминирующее влияние на формирование психических структур и на различные типы внутренних конфликтов. Она связала психоаналитическую теорию инстинктов, в особенности врожденный инстинкт агрессии, со сформулированной ею теорией ранних объектных отношений и ранних констелляций защитных процессов (расщепление и проективная идентификация) (Klein, 1930, 1933, 1940, 1946, 1972).

В ее понимании, которое основано на последней теории инстинктов Фрейда (1923), инстинкты жизни и смерти находят свое психическое выражение в бессознательных фантазиях, которые под влиянием примитивных эмоций отражают самость и объект.

Агрессивные импульсы проецируются вовне, на мать, которая становится носителем этих импульсов, и они переживаются проецирующим ребенком как страх глотающих объектов, которые ведут к репрезентациям злой, деструктивной и жадно сосущей груди; сопровождают этот процесс аффекты и импульсы зависти и жадности. Либидозные импульсы реализуются в полных удовольствия контактах с удовлетворяющими объектами, прежде всего с «доброй грудью». Фантазии о доброй удовлетворяющей груди интроецируются как хороший внутренний объект. Важнейший сопровождающий аффект - это благодарность; благодарность тесно связана с чувством доверия, которое покоится на обеспеченном удовольствии от «хорошей груди». Хорошая и плохая грудь - это первые телесные объекты, которые принимают участие в самых ранних бессознательных фантазиях и представляют либидо или агрессию; «внутренние объекты» становятся, таким образом, отражением истории развития врожденных инстинктов либидо и агрессии.

Характерно для раннего периода жизни отделение от матери «совершенно хорошего» и «совершенно плохого» образов. Кляйн (1940, 1941) говорит о «параноидно-шизоидной позиции», которая характеризуется этими разделенными и еще не интегрированными образами. Такая констелляция сменяется позднее, при дальнейшем развитии, «депрессивной позицией», в которой ребенок узнает, что его ненависть направлена на ту же мать, от которой он получает добро; частные объекты только теперь могут быть интегрированы в тотальные или целостные объекты. Ребенок реагирует на это новое восприятие матери чувством вины и стремлением делать что-то хорошее. Обе позиции, параноидно-шизоидная и депрессивная, могут сохранять свою силу как элементарные констелляции и актуализироваться к определенному времени. Из этого следует терапевтическое положение о том, что они должны быть включены в проработку конфликтов, должны толковаться и проясняться на всех фазах развития.

Значение вклада Мелани Кляйн и ее последователей (Биона, Розенфельда, Сигала) состоит прежде всего в том, что он представляет собой первую постфрейдистскую теорию объектных отношений. Своим подходом она выдвинула на первый план клинического рассмотрения ранние объектные отношения при нормальном и патологическом развитии. Кляйн проанализировала аспекты раннего развития Суперэго и описала отношения между генитальными и прегенитальными конфликтами; в дальнейшем она подняла вопрос о значении функций примитивных механизмов защиты (расщепление и проективная идентификация) для возникновения и успешности лечения тяжелых психопатологических заболеваний (см. также Kernberg, 1969, 1981, 1985 и 1988b).

3.3. Подходы Фейрнберна, Балинта и Винникотта

Под влиянием Мелани Кляйн некоторые авторы, прежде всего Фейрнберн и Винникотт, сделали существенные дополнения к теории и клиническому приложению объектных отношений (см. Sutherland, 1980). Фейрнберн (Fairnbairn, 1944, 1946) осуществил критический анализ фрейдистской теории инстинктов, переформулировал ее и постулировал, что ребенок с самого рождения является «ищущим объект». Он критиковал классическую теорию либидо и концепцию эрогенных зон; по его мнению, Фрейд, говоря об оральном, анальном и других возбуждениях инстинктов, описал не настоящие потребности, а формы или техники обхождения с объектами. Фейрнберн видит в эрогенных зонах только служителей настоящих потребностей, а истинные, то есть первичные либидозные потребности состоят в установлении удовлетворяющих объектных отношений.

Принятие этой основной человеческой потребности, потребности «установить полные любви отношения с другими», было сформулировано и теоретически обосновано также и другими авторами; поводом к созданию такой концепции послужил критический пересмотр теории инстинктов Фрейда и его концепции первичного нарциссизма.

Центральное понятие представляемой Балинтом концепции - это первичная объектная любовь (Balint, 1935). Для него развитие объектных отношений идентично развитию любви; их следует рассматривать отдельно от развития сексуальных целей и частичных желаний. Кроме того, Балинт постулирует (в отличие от классического аналитического понимания лишенной объекта нарциссической стадии), что объектные отношения с самого начала сопровождают психическое развитие, решающим образом определяют и структурируют его. Отношения между матерью и ребенком понимаются как отношения, основанные на взаимности и «либидозно равноценные» (Balint, 1937, с. 104), иначе можно было бы назвать диаду «мать-ребенок» первично нарциссической (Balint, 1937, с, 110). Это положение преодолевает монадологический способ рассмотрения поведения и генеза личности (Loch, 1966, с. 334), и в центр всех психоаналитических усилий ставит исследование межличностной динамики.

Хронологически и феноменологически Балинт различает 3 примитивные формы объектных отношений:

«а) самая примитивная из них - это форма, которую я назвал первичной формой любви или первичным объектным отношением; это вид гармоничного смешения и взаимного проникновения развивающегося индивидуума и его первичных структур или его первичного объекта; далее идут б) окнофилия и в) филобатизм, в определенной степени противоположные друг другу состояния, которые являются предпосылкой открытия достаточно стабильного частного объекта или объекта в целом. Поэтому индивидуум, для которого характерна окнофилия, чувствует себя спокойно только в непосредственной близости к объекту, а временные и пространственные расстояния между объектами переживаются как угрожающие и опасные.... В противоположность этому человек с превалированием филобатизма рассматривает объекты как недостоверные и рискованные» (Balint, 1968, с. 200).

Для подтверждения своего понимания Балинт указывает на то, «что все три вида объектных отношений - гармоничное изначальное сплочение, окнофильное судорожное цепляние за объект и филобативное предпочтение лишенных объекта отношений - следует искать при любой аналитической терапии, в которой с определенной точки допускается регрессия» (Balint, там же, с. 88).

Томе (Thomae, 1984) обратил внимание на то, что описания этих ранних объектных отношений обнаруживают большую схожесть с описанием аутистической и симбиотической фаз, выделяемых Малером (Mahler).

Особенное значение для патологического развития имеет концептуализированное Балинтом «основное нарушение». При этом речь идет не о конфликте, но о «дефекте в психической структуре, разновидности дефицита, который должен быть устранен» (Balint, 1968, с. 32). Речь идет о фиксации на неблагоприятном исходе стадии развития первичной любви из-за «недостатка гармонии между ребенком и теми референтными личностями, которые представляют окружающий его мир» (Balint, там же, с. 337). В соответствии с пониманием раннего отказа в заботе со стороны окружающего мира» (1958, 1965b) именно недостаточная забота, а не психический конфликт, предопределяет развитие основного нарушения.

Балинт видит в этом понимании ряд терапевтических следствий: продвижение вплоть до базальных объектных отношений, создание оптимального психического напряжения для «нового начала», наблюдение за невербальной коммуникацией и в дальнейшем за либидозной природой терапевтической ситуации, разграничение двух форм терапевтической регрессии: доброкачественной, которая заканчивается в новом начале, и злокачественной. Особенно он подчеркивает «целительную силу объектных отношению) и требует от аналитика принятия на себя роли первичного объекта, поскольку это дает возможность понять пациентов с «основным нарушением» и, тем самым, сделать возможным «новое начало».

Винникотт (Winnicott, 1956, 1958, 1960, 1965, 1971, 1986) также занимался самыми ранними фазами отношений мать-ребенок. Его интересовали феномены «достаточно хорошего» материнства и их значение для развития ребенка. Кроме того, он уделял особое внимание потребности ребенка (пациента) в эмпатии и способности матери (аналитика) эту потребность обеспечить. Он ввел концепцию «объектной матери и матери окружающего мира» (1965), «материнской озабоченности» и «сохраняющего окружения» (1954, 1965), которые впоследствии учитывались при лечении так называемых ранних или структуральных неврозов (Winnicott, 1965b). В своей работе «От игры к креативности» (1971) он положил начало интересным направлениям в ситуативном оформлении лечения и взрослых пациентов. Клиническое значение приобрел и определенный им «переходный объект», и «объект фальшивой самости» как нарушение, истоки которого он видел в ранней симбиотической ситуации (см. Winnicott, 1953, 1960, 1969).

3.4. Подход Хартманна

Именно Хартманн описал встречу новорожденного с «в общем ожидаемым внешним миром» и ввел понятие психических репрезентаций (саморепрезентаций и объектных репрезентаций); с этого началась эра теории объектных отношений в эго-психологии (Hartmann, 1939, 1950, 1972).

Из основополагающих теоретических построений Хартманна и его соавторов Криса и Ловенштейна (1946, 1949, 1952) мы упомянем только те, которые приобрели особенное значение для психоаналитической теории объектных отношений.

1. Введение понятия «относительно ожидаемого мира», которым подчеркивается значение вклада матери в развитие ребенка; это привело к более детальным исследованиям диады мать-ребенок и расширило понимание объектных отношений. Хартманн установил, что первые социальные отношения ребенка имеют решающее значение для поддержания биологического равновесия; поэтому, полагает он, первые объектные отношения младенца должны особенно сильно интересовать психоаналитиков. Исследуя взаимную зависимость младенца и матери, Хартманн уделяет особое внимание тому аспекту взаимоотношений, для которого он разработал понятие соответствия друг другу. Анализируя это понятие, он показывает, как посредством различных процессов регуляции заново устанавливается биопсихологическое равновесие. Он приходит к выводу о том, что существует ранговый порядок функций Эго, служащих процессам приспособления. Этот способ рассмотрения биопсихологического регулирования побудил его выдвинуть тезис, что процессы приспособления должны рассматриваться в более узком и более широком смысле. На основе этого он развивает идею о том, что младенец рождается с собственным приспособительным аппаратом, соотносящимся с системой меняющихся отношений в рамках «относительно ожидаемого внешнего мира». Развитие ребенка происходит в рамках этого вида внешнего мира, в то время как функции, связанные с аппаратом первичной автономии, проявляются вне этой области (см. ниже в этой книге).

2. Новое определение нарциссизма как либидозного замещения саморепрезентаций, а не репрезентаций Эго, как это сначала предложил Фрейд, или самости, как это было принято на этапе введения структурной теории. Хартманн пишет:

«Может оказаться полезным апеллировать к репрезентациям самости в противоположность объектным репрезентациям, ... самости (собственной личности) в противоположность объекту... Эго (как психологической системы) в противоположность другим частным структурам личности» (Hartmann, 1972, с. 132).

3. Описание стадий развития объектных отношений (от первичного нарциссизма через удовлетворение потребностей - к постоянству объектов). Объектные отношения возникают, по мнению Хартманна, после состояния отсутствия объекта первичного нарциссизма, проходят стадию, в которой объект воспринимается лишь постольку, поскольку он служит потребностям младенца, и достигают, наконец, уровня постоянства объекта; постоянство объекта определяется как продолжительное замещение психической репрезентации объекта, которая вследствие этого не зависит от удовлетворения соответствующих потребностей. Идентичность индивидуума сохраняется благодаря длительному замещению не только объекта, но и самости.

4. Подчеркивание важной роли фрустрации и использования агрессивных влечений в процессе развития.

5. Введение понятия недифференцированной матрицы, из которой выделяются Ид и Эго.

6. Новое понимание идентификации как процесса, который изменяется соответственно уровню развития, на котором он осуществляется. Так, подражание является предшественником истинной идентификации; она же представляет собой процесс интериоризации, который в значительной степени гарантирует независимость от объекта.

Эти позиции, которые были представлены Хартманном и его соавторами, составили основу для дальнейшего развития эго-психологии и, прежде всего, той психоаналитической теории объектных отношений, которую создавали Якобсон, Малер и Кернберг.

3.5. Концепция Якобсон

Мы хотим представить сформулированную Якобсон (Jacobson, 1954, 1964) психоаналитическую теорию объектных отношений более подробно, так как эта исследовательница эффектным образом связала дифференциацию аффекта, развитие объектных отношений и историю раннего развития влечений с психоаналитической структурной моделью. С клинической точки зрения, многочисленные исследования депрессивных реакций у здоровых, невротических, пограничных и психотических пациентов достаточно убедительно подтвердили теоретические позиции Якобсон (особенно для круга тем, связанных с депрессией).

По мнению Якобсон (1964,1973, с. 25), психическая жизнь начинается с возникновения «самой ранней психофизиологической самости»; либидозные и агрессивные влечения находятся еще на стадии стремлений, Эго и Ид еще не разделены. Первая психическая структура - это сплавленное образование самости/объекта, которое постепенно развивается под влиянием отношений матери и ребенка.

Особенную роль в стимулирующих развитие интеракциях между матерью и ребенком, по мнению Якобсон, играет ранняя детская оральность: «комбинированное орально-визуальное переживание груди» - или также утробы (Spitz, 1955) - уравнивает не только мать и грудь, но и делает грудь первым образом удовлетворяющей матери. Вследствие этого следы воспоминаний, оставленные определенного рода либидозным стимулированием и удовлетворением в прошлом, имеют тенденцию группироваться вокруг этого первого примитивного визуального образа матери (груди, утробы). То же самое справедливо для построения образа себя: образы орально удовлетворенной или фрустрированной самости имеют тенденцию включать в себя энграммы физических и эмоциональных раздражителей разного рода, которые переживаются в какой-либо области целостной самости.

Как мы знаем, рот и руки для ребенка являются важнейшим инструментом для освоения мира объектов и своего собственного тела (Hoffer, 1949). Но для своего общего эго-развития и для развития целенаправленной активности даже еще большее значение могут иметь «стимулирующие удовольствие моторные, проприоцептивные, кинестетические, акустические и визуальные переживания, а также опыт прикосновений и температурные ощущения» (там же, с. 46).

Полные удовольствия аффекты выступают как первые способы выражения дифференцирующего себя либидозного влечения; его замещение в еще сплавленную представленность самости-объекта представляет собой первое психическое замещение либидо. «Эти самые ранние фантазии желаний слияния и соединения с матерью (грудью) являются, без сомнения, тем фундаментом, на котором строятся все объектные отношения, равно как и перспективы идентификации... Таким образом, желание голодного младенца утолить голод, то есть либидозное удовлетворение от телесного единения с матерью, становится как предшественником будущих объектных отношений, так и источником первого примитивного типа идентификации, которая осуществляется в результате слияния образов самости и объекта... Этот тип идентификации царит в течение всей преэдиповой и ранней эдиповой фазы, а в определенной степени также и на более поздних стадиях» (там же, с. 50).

Здесь следует вспомнить сходные положения Балинта в связи с описанным им основным нарушением, «первичное замешательство» Сандлера, а также недифференцированную первичную стадию и стадию первичного недифференцированного представления самости-объекта, о которой говорит Кернберг.

Важным нам кажется и упоминание о значении взаимодействия при интеракции матери и ребенка, которое сохраняет ключевую роль в современной дискуссии в рамках психологии объектных отношений.

«Самые ранние отношения между матерью и ребенком на самом деле имеют симбиотическую природу, так как не только беспомощному ребенку нужна мать для заботы о нем, но и матери нужен ребенок - в эмоциональном плане - для заботы о себе. Бенедер (Beneder, 1959) показал, как родители идентифицируют себя на каждой ступени развития с потребностями своего ребенка; за счет этого они могут заново прочувствовать собственные переживания соответствующей фазы» (там же, с. 67).

В дальнейшем развитии ребенка, как видит это Якобсон, следует стадия начинающейся структурной дифференциации. Формируются множественные, быстро изменяющиеся и еще нечетко отделенные друг от друга частные образы объектов любви и частей тела; эти образы связываются со следами воспоминаний прошлых переживаний удовольствия-неудовольствия. Наряду с этим проявляются соответствующие аффекты; аффекты сигнального характера начинают функционировать наряду с еще доминирующим аффективным языком органов.

Из усилий сымитировать объекты любви развиваются формы активной идентификации, которые, вероятно, основываются на примитивной аффективной идентификации. Магическим образом иллюзорные фантазии демонстрируют то, как ребенок пытается сохранить мать как часть самого себя, пренебрегая при этом реальностью.

Образы себя и объектов начинают образовываться тогда, когда либидозно стимулируемые переживания и переживания депривации приводят к концентрации следов памяти. «Либидо и агрессия обращаются постоянно от объекта любви на самость и наоборот, или с одного объекта на другой; образы себя и объектов, а также образы различных объектов на какое-то время друг с другом соединяются, разделяются и снова соединяются. Одновременно возникает тенденция окончательно определять такое собранное единство образов в либидо, в то время как общая агрессия направляется на оставшиеся образы, до тех пор пока такая амбивалентность переносима. Эти процессы замещения отражаются в проективных и интроективных процессах, которые базируются на бессознательных фантазиях ребенка об инкорпорации и отталкивании объекта любви» (там же, с. 54).

Мы здесь видим неразрешимое колебание между пассивно-беспомощной зависимостью от всесильной матери и активно-агрессивным стремлением к самоэкспансии и полновластному контролю за объектом любви.

Итак, речь идет о стадии, которая характеризуется многочисленными и дифференцированными, но еще не интегрированными «хорошими» и «плохими» образами себя и объектов. Плохие образы себя и объектов преобразуются в садистских преследующих предшественников Суперэго (см. ниже). Процессы интроекции и проекции актуализируются, чтобы сохранить хорошее или идеальное отношение и уберечься от зла; они не принимают во внимание реальные различия между самостью и объектом.

Якобсон, в отличие от М. Кляйн, понимает интроекцию и проекцию как психические процессы, являющиеся результатом того, что образы себя перенимают черты образов объектов. Эти механизмы берут начало в ранних детских фантазиях инкорпорации и отвержения и должны отличаться от них. Позже они могут быть включены в систему защиты, а у больных психозами они используются при попытках восстановления (там же, с. 57). На преэдиповой нарциссической стадии они составляют вместе с переживаниями удовольствия-неудовольствия и перцептивным опытом основу для формирования репрезентаций самости и объектов, В основном эти механизмы выделяются с помощью улучшенной проверки реальности (восприятие и самовосприятие) и посредством селективной идентификации
назад

Далее:

 

Вяжущие маски для увядающей и расслабленной кожи.

Реинкарнация - память прошлых поколений.

Причины болезней.

Пороки поперечнополосатой мышцы.

 

Главная >  Публикации 


0.0015